Начало игры

Прошел ровно год с той памятной встречи в саду, когда привычный Кисарису мир рухнул, чтобы на его месте появился новый. Никто не заметил перемены в поведении жреца, но теперь жить ему было гораздо легче, чем раньше. Он понимал, что не выглядит умалишенным перед самим собой, и что хвалы Аполлону он возносит не просто так, теперь благодаря бога еще и за то, что тот произвел на свет Асклепия.
Для подаренных Асклепием семян Ферей нашел укромное место в пещере, которая находилась на другой стороне горы и была труднодоступным, темным и холодным местом. Сюда нанесло песка и пыли, потому посадить семена было не сложно. Кисарис использовал всего два семя, оставив остальные для тех, кому они будут нужны, и был изумлен до глубины души, когда на поверхности показались два хрупких стебелька.
Сейчас, облаченный в длинный хитон до пят и медленно производивший ритуал поклонения Фебу, Кисарис думал о том, кто находится в пути, ведь им покровительствовал всезнающий Аполлон, путникам и странникам, мореходам. Ферей всегда молился за кого-то, находя в мыслях место для каждого известного ему человека, и сегодня он просил божество послать добрый путь тем, кто находится в море, чтобы их не тронул гнев Посейдона и его морские твари. Чтобы на дороге путешественнику не встретились разбойники, и он не пал жертвой их желания наживы.
Служение кончилось. В храме оседал толстый слой дыма, густого, как мед, и пряного, дурманящего разум. Ферей раздумывал о том, не остаться ли здесь, в углу на подушках, не впасть ли в сладкий сон, пока ветер не вынесет клочки дыма из этих стен и не отрезвит жреца. И все же он покинул это место, выйдя вслед за несколькими своими «сослуживцами», которые, о чем-то переговариваясь, спускались по ступеням. Кисариса не очень-то любили. За красоту тела, подходящую этому месту, за вольный нрав, за то, как он бросался деньгами храма. Не то, чтобы Ферей стремился получить их расположение, и все же он чувствовал, что еще долго будет смущать их своим присутствием.

Белоснежное крыло пролетело прямо перед жрецом, совершая быстрые круговые движения. Ферей поймал его, рассматривая чудесную вещицу. Длинное, белое, у какой птицы могут быть такие перья? У лебедя? Кисарис задумчиво погладил себя им по губам и поглядел ввысь, после чего приколол его брошью, что придерживала хламиду. Глухой звук привлек внимание Кисариса, будто откуда-то свалился мешок зерна. Жрец поспешил обойти вокруг храма, быстро спускаясь по ступеням, и увидел того, кто только что упал практически с крыши. На земле в облаке желтоватой пыли лежал юноша, на спине, видимо, перевернувшись.
- Уж не пытался ли ты повторить подвиг Дедала? – тихо спросил Кисарис, зная, что тот, оглушенный падением, не ответит. Жрец присел рядом, поворачивая лицо человека к себе и заслоняя солнце. – Сможешь подняться?
Заслышались голоса. Сюда приближались другие жрецы, а интуиция подсказывала Кисарису, что этого горе летуна видеть не должны. Подымая брюнета, Ферей приложил некоторое усилие, так как тот оказался гораздо выше Кисариса, и гораздо тяжелее.
- Тебе бы крылья нужны, для таких-то прыжков, - заметил жрец, облокотив его о себя и перекинув его руку через плечи.
Конечно, жрец не видел два крыла, что были за спиной у мужчины, ведь для него они были прозрачны, словно воздух. Правда, он чувствовал их тяжесть, когда перетаскивал человека с улицы к месту, где жил сам при храме. Ферей уложил незнакомца на свою кушетку, скинул хламиду, чтоб та не мешалась, и принялся быстрыми движениями длинных пальцев прощупывать конечности брюнета на предмет переломов. Таковых, слава Зевсу, не оказалось, разве что сильное растяжение и хороший синяк можно было бы ожидать в итоге.
- Ты чего на крышу полез? – обеспокоенно спросил Кисарис, налив пострадавшему воды и присев рядом. – Поскользнулся и упал?
Теперь можно было рассмотреть человека ближе. Это явно был не рабочий, его тело было хорошо развито, и явно не знало тяжкого труда, жрец по себе судил. Одет человек был тоже прилично, возможно, какой-то приехавший в Дельфы вельможа решил почудить и погреться на крыше храма Аполлону?